Опять звонят колокола, а жизнь была и не была…
Мой 45-летний коллега, рассуждая больше сам с собой, чем со мной , сказал, что боится старости. И что это единственное, к чему нельзя подготовиться в жизни. Человек не чувствует ход лет, но, однажды взглянув в зеркало, он ужаснется, вскрикнет или подумает про себя: «какой же я старый».
И ему ничего больше не захочется. Все в мире потеряет вкус, цвет, яркость и запах. Для чего жить, если почти уперся в тупик?
Я возразила. Моя бабушка, когда ей уже было хорошо под 90, все время говорила: «Да что ж за напасть такая у меня, все никак не поправлюсь, когда же клубнику сажать?». Она не хотела верить в то, что это возраст. Думала — временное недомогание. А дальше будет как прежде.
И клубнику надо сажать. И варенье из нее варить. Будем жить! Покой нам только снится.
У мужчин особенное восприятие возраста и времени. Им не так просто отдавать пальму первенства в чужие, молодые руки. Женщины устроены по-другому. Они переходят из этапа в этап: невеста, жена, мать, бабушка, прабабушка. И везде хорошо, если любят.
Мужчинам слабеть и дряхлеть стыдно. Они — опора, стержень. Покорители и завоеватели. И одно дело — почтенный, мудрый аксакал, к которому весь аул на поклон ходит, а другое — быть кому-то обузой, мешать жить.
У Василия Сухомлинского, советского педагога, есть весьма глубокая, мудрая мысль о старости:
Старость не может быть счастьем. Это невежды придумали слова: счастливая старость. Старость может быть лишь покоем или бедой. Покоем она становится тогда, когда ее уважают. Бедой ее делают забвение и одиночество.
Пожилые люди сталкиваются не только с отсутствием или присутствием детей и внуков рядом, но и с реакцией на себя посторонних людей. И как привыкнуть к тому, что пару десятков лет назад к твоему мнению прислушивались, в гости тебя звали, уважали, держали за авторитет, над шутками смеялись, а теперь избегают, отодвигают, стараются не посвящать во многие темы?
Как свыкнуться с мыслью, что отныне так будет всегда? Молодым везде у нас дорога, а старикам — не только почет, но и равнодушие, забвение.
Поэт Евгений Архипенко написал стихотворение «Капризный старик», я приведу его отрывок:
Входя будить меня с утра,
Кого ты видишь, медсестра?
Старик капризный, по привычке
Ещё живущий кое-как,
Полуслепой, полудурак,
«Живущий» впору взять в кавычки.
Не слышит — надрываться надо,
Изводит попусту харчи.
Бубнит всё время — нет с ним сладу.
Ну сколько можно, замолчи!
Сестра! Взгляни в мои глаза!
Сумей увидеть то, что за…
За этой немощью и болью,
За жизнью прожитой, большой.
За пиджаком, побитым молью,
За кожей дряблой, «за душой».
За гранью нынешнего дня
Попробуй разглядеть МЕНЯ…
В продолжении стихотворения автор вспоминает, как был маленьким мальчиком, потом юношей, и, наконец, мужчиной. Как быстро пролетела жизнь, но он многое успел сделать. Не для себя, для других.
Разглядят ли люди личность за износившейся и поблекшей оболочкой — зависит от их воспитания и культуры.
Но и это — не самое важное в старости. Самое важное — обрести смирение перед неизбежным.
Советский поэт Александр Кушнер много строчек посвятил этой непростой теме. Он писал о том, что никому еще не удавалось избежать падения в бездну. И что в старости людей не мучают неразрешимые загадки бытия, старики не задают вопросов судьбе.
Только избавившись от озлобленности, зависти и печали, можно провести старость достойно.
«Старик» А.Кушнер
Кто тише старика,
Попавшего в больницу,
В окно издалека
Глядящего на птицу?
Кусты ему видны,
Прижатые к киоску.
Висят на нем штаны
Больничные в полоску.
Бухгалтером он был
Иль стекла мазал мелом?
Уж он и сам забыл,
Каким был занят делом.
Сражался в домино
Иль мастерил динамик?
Теперь ему одно
Окно, как в детстве пряник.
И дальний клен ему
Весь виден, до прожилок,
Быть может, потому,
Что дышит смерть в затылок.
Вдруг подведут черту
Под ним, как пишут смету,
И он уже — по ту,
А дерево — по эту!
По материалам —Cactus
